АРОМАТЫ ГАЛАНТНОГО ВЕКА

Когда в 1715 г. умер король Франции Людовик XIV, изменились обычаи и нравы королевского двора. Эпоха Просвещения озарила Европу светом нового знания и открвла путь к природе. Свежая волна увлечения ароматами принесла изысканному обществу более лёгкие, «пасторальные» запахи. Постепенно менялось и отношение к воде. На смену густым, сильным ароматам, должным скрывать естественный запах человеческого тела, пришли цветочные и смешанные ароматы – более сложные и фантазийные. Однако «горячие» восточные запахи полностью не сошли со сцены.

«Соблазнять и быть соблазнённым» - девиз XVIII столетия, насквозь пропитанного запахом разгорячённого тела. «…За маской изящных манер таились дерзкий любовный расчёт и уверенность в быстром достижении желаемого. Духи той эпохи всегда очень пряные… они в избытке содержат мускус, амбру, циветту», - писал Константин Веригин, парфюмер дома Шанель. Множество условностей от языка «языка веера» до «языка бархатных мушек» уживалось в XVIII в. с откровенной гривуазностью (непристойность), не чиня настойчивым ухаживаниям особых препятствий. Царил вечный праздник, украшенный изысканными шелками, огромными юбками-панье на каркасе и золотой пудрой на плечах.

Одним из характерных штрихов галантного века были дамские обмороки. Туго затянутая в корсет, подобная нежнейшему цветку, женщина нуждалась в постоянном внимании. Если она теряла сознание, ей смачивали лоб платком, пропитанным туалетным уксусом, что заметно ускоряло выход из обморока. В зависимости от личного вкуса заказчика таким уксусам придавались различные ароматы: чаще всего лаванды, бергамота, или цитрусовых.

Они были лёгкие и быстро испарялись, однако роль свою играли безошибочно. Тонкий аромат, парящий в гостиных, постоянно напоминал о галантности мужчины, когда обессиленная дама оказывалась в его объятиях.

Использовать ароматизированный уксус пред­ложил английский врач сэр Ричард Мид в 1720 г. Тогда в моду вошли так называемые винегретки (vinaigrette — «уксусница») — небольшие пря­моугольные коробочки на цепочке. Такие духи можно было хранить в кармане. Внутри коробочки была губка, пропитанная ароматом; она находилась на сеточке, предохраняющей металл от окисления.

В странах с традицией виноделия винный спирт и уксус были известны с древности. Употребление того и дру­гого в качестве бактерицидных веществ прослеживается ещё в античные времена. В XVIII в. уксусы продолжали служить дезинфи­цирующим средством, поэтому врачи носили с собой флакон такой жидкости и иногда для предохранения от заражения надевали на нос маску из папье-маше с пропитанной уксусом губкой. Тогда ещё не знали, что в кислой среде гибнут некоторые бактерии, но опыт подсказывал, что использование уксу­са необходимо.

Известна история, когда во вре­мя марсельской эпидемии чумы в 1720 г. из тюрьмы были отпуще­ны четверо мародёров, расхищав­ших могилы. Их выпустили в обмен на секрет состава, неоднократно спасавшего им жизнь. Это был свое­образный уксус с очень сильным за­пахом. Впоследствии его даже на­звали «уксус четырёх воров», и он долго считался защитой от многих болезней.

Если применение ароматического уксуса было и частью этикета, и житей­ской необходимостью, то духи играли роль бриллиантов — оставались предме­том роскоши, престижа, обольщения. Такое сокровище могло принадлежать лишь членам монархической семьи и вельможной знати. При Людови­ке XV и в период Регентства огромной популярностью пользовались духи и пудра, созданные в честь герцогини де Омон — Poudre et Parfum a la Marechale («Пудра и духи а-ля Марешаль»), а также Queen Elyzabeth («Ко­ролева Елизавета»), имевшие успех на протяжении всего XVIII в.

Ароматы той давней эпохи, призванные обольщать, зазывать, возбуждать, хранили в необыкновенных по красоте флакончиках, которые с появлением в Европе фарфора (1710 г.) усердно изготов­ляли Майсенская и Севрская королевские мануфактуры, берлинские и прочие мастерские. Конечно, за счёт такого обрамления и само со­держимое во много раз увеличивалось в цене.

Беспрецедентным успехом пользовались флаконы и разные дорогие безделушки для хранения уксусов и румян: всевозможные футлярчики и чехольчики, несессеры, помандеры, винегретки, типично грасские бергамотовые коробочки, pot-pourris (пот-пурри — вазочки с отверсти­ями в крышке, содержащие цветы и благовония для создания соответст­вующего аромата в доме).

Дом духов

В1775 г. в Париже при активном участии императрицы Марии Антуанетты открылся первый, как сегодня бы сказали, мод­ный парфюмерный Дом Убигана. Его основатель - знаме­нитый парфюмер Жан Франсуа Убиган создавал духи специ­ально для французской королевы и заслужил особый почёт и славу при дворе.

Магазин парфюмера, где помимо душистых лосьонов также продавались перчатки, подарки и свадебные аксессу­ары, был расположен на улице Фобур-Сент-Оноре. Полная корзина цветов, запёчатлённая в мозаике перед его входом, постепенно превратилась в эмблему Дома, который стал од­ним из самых известных поставщиков ароматов в монаршие дворы всей Европы, включая Россию. (Специально для суп­руги Александра III был создан Bouquet de la Tsarine - «Букет царицы».)

Дом Убигана с успехом продолжил свои традиции и в XIX в. Его творения пользовались большим спросом у при­дворных дам, особенно у графини Дю Барри, Нинон деЛанкло и, конечно, у любимой женщины императора Наполеона — Жозефины. Можно сказать, что каждый аромат Дома стано­вился настоящим событием в жизни высшего общества.

В 1900 г. Убиган выпустил Ideal («Идеал»), в 1907 г. -Violette Pourpre («Пурпурная фиалка») и в 1913 г. - Quelques Fleurs («Несколько цветов»). Последние духи - создание пар­фюмера М. Бьенеме - включили в себя композицию из буке­та сирени, розы, жасмина, фиалки и орхидеи. Этот цветочный аромат выдержал серьёзную проверку временем и был выпу­щен снова в 1985 г. под названием Quelques Fleurs I'Original. Основную ноту в его гармонии задаёт ко ролева цветов - роза. В своих шёлковых лепестках она скрывает более четырёх­сот душистых компонентов и в сочетании с мифическим жасмином (в традициях Грасса называемым просто цветком) придаёт аромату почти пряный, слишком сладкий вкус мёда. В компонентах жасмина - жасмоне и индоле - скрыта по­истине головокружительная сила, делающая цветок легендой в парфюмерном мире. Жасмин создаёт тот самый пудровый эффект, заставляющий человека долго помнить запах парфюма. Заключительный аккорд Quelques Fleurs состав­ляют сирень, разбавленная каплями экзотической орхидеи (она при­даёт аромату устойчивость), и фиалка (как ни странно, для созда­ния духов используют не цветы, а листья).

Настоящим событием среди созданий Дома стали духи Fougere Royale («Королевский папоротник»), выпущенные им в 1882 г. Тогда впервые был применён кумарин — синтетический аромат, напоминающий запах скошенного сена. Папоротниковый букет Fougere Royale положил начало «цветению» папоротников в ис­кусстве парфюмерии. И одним из самых страстных поклонников его был французский писатель Ги де Мопассан.

На исходе XVIII в. началась история оде­колона, свершившего настоящую революцию в парфюмерии. По поводу его происхождения среди специалистов нет единого мнения. Одна из версий гласит, что благоухающая смесь была придумана членами семейства Фарина из Эми-лии-Романьи и первоначально называлась Eau de Bologna. Другая, более популярная рассказывает о том, что оде­колон был изобретён ещё в XIV столетии во Флоренции, в монас­тыре Санта-Мария Новелла, где под именем Aqua Reginae он изготовлялся самими монахинями. Слава этой «воды» распространилась так широко, что многие мечтали овла­деть рецептом её создания. Наконец, в XVII в. некоему Джованни Паоло Фемини удалось склонить мать-настоя­тельницу ордена открыть ему секрет изготовления «ук­суса». Фемини обосновался в Кёльне в качестве ап текаря и начал изготовлять жидкость, названную им Aqua Mirabilis («Чудодейственная вода»). Это была смесь розмарина, бергамота, ла­ванды и флёрдоранжа, растворённая в винном спирте. Надо сказать, что Aqua Mirabilis, как все уксусы, ни в коем случае не считалась чисто парфюмерным продуктом и воспринималась скорее как лекарственный препарат.

В 1709 г. в Кёльн приехал племянник Феми-ни — Джованни Мария Фарина, которому не­которые и приписывают изобретение Eau de Cologne — «одеколона» (в переводе с французско­го). Было ли это лишь другое название Aqua Mirabilis или Фарина действительно «усовершенствовал» популярный уксус, создав «великий одеколон», неизвестно. В любом случае именно Жан Мари Фарина с огромным успехом занимался производством ароматической смеси вплоть до 1766 г. Любопытно, что впоследствии объявились и другие Фарина, которые утверждали, что это именно они изобрели одеколон. Так что к 1865 г. в Кёльне появилось не менее 39 парфюмерных лавок под фамилией Фарина.

В период Семилетний вой­ны (1756—1763 гг.) французскиесолдаты привезли одеколон в Париж, где сра­зу оценили уникальность ароматического аккорда нового «уксуса». Тогда же возникло и французское название Eau de Cologne — «Кёльнская вода».

В 1806 г. опять-таки некий Фарина открыл в Париже своё дело. Одеколон стал пользо­ваться большим успехом и стоил очень до­рого. Методов его применения было нево­образимое множество: им полоскали рот и в нём же принимали ванны; его пили, сме­шивая с вином, ели с сахаром и добавляли в компрессы. Им увлеклись многие светские дамы, среди которых была фаворитка Людо­вика XV — мадам Дюбарри. Однако настоя­щая слава пришла к одеколону с появлением особого поклонника — императора Наполе­она Бонапарта.

Есть ещё одна версия происхождения оде­колона. Рассказывают о том, что в 1792 г. рецепт ароматической эссенции, имевшей неоспоримые лечебные свойства, был пре­поднесён неким монахом в качестве свадеб­ного подарка сыну владельца банка Mulhens в Кёльне Вильгельму Мюльхену. И якобы уже упомянутая Aqua Mirabilis вскоре была пуще­на в продажу под названием «4711, истинный одеколон». Интересно, что загадочные цифры «4711» оказались всего-навсего номером дома банкира.

В конце XVIII в. духи — неотъемлемый ат­рибут роскоши — впитали в себя философию руссоизма и стали выражением состояния души и любви к природе. При дворе пользова­лись деликатными водами, содержащими цве­точные букеты: L'Eau Divine («Божественная вода»), L'Eux de Millefleurs («Вода тысячи цве­тов»), L'Eau de Bouquet de Printemps («Вода весеннего букета»), а также L'Eau Admirable («Изумительная вода»), L'Eau sans Pareille («Неподражаемая вода»). Свежие и лёгкие, эти ароматы получали с помощью дистилля­ции или из эфирных масел, полученных пе­ретиранием цедры.

Прихотливость и изысканность флаконов соответствовала невероятному разнообразию ду­хов, Eaux de Senteurs, различных уксусов и ароматических пудр. Духи разливали в красивые грушевидные флаконы в стиле Людовика XIV. С тех пор как во Франции в 1765 г. заработала фабрика в Баккара, а стеклодувные мастерские Сен-Луи сосредоточились на производстве флаконов для духов (их хрусталь знаменит и посей день), стеклянные ёмкости появились в массовом повседневном обиходе. Ювелиры делали флаконы из гравированного золота и серебра, яшмы и кварца. Популярными стали китайские мотивы - излюбленные темы для фарфора Шантильи. Сен-Клу славился позолотой, а Севр - грушевидными флаконами. Но лучший фарфор делали всё же в Германии, Австрии и Англии. Фабрика «Челси» про­изводила статуэтки, обычно изображавшие человеческие фигурки, но иногда фрук­ты и животных, головки которых служили пробками для флаконов.

ИЗГНАНИЕ ДУХОВ

Великая французская революция (1789—1799), столь изменившая облик женщины, отвергла не только шелка и бриллианты, но и сильно по­влияла на отношение к духам. Изгоняя всё, что имело хотя бы какое-то отношение ко двору Людовика XVI, она давала свои названия: «Духи от гильоти­ны», «За нацию»…

Парижанки сняли корсеты и облачились в лёгкие хлопковые и льняные муслины, скроенные наподобие рубашки, с подхваченной под грудью лентой. В рево­люционном пылу некоторые дамы полусвета позволя­ли себе гулять по улице, ничего не поддевая под про­зрачное платье. (Такую моду не без основания назвали «нагая».) Однако большинство всё же носили «трико», но не вязаное, а из особой гладкой ткани телесно­го цвета.

Некогда напудренные и украшенные драгоценными камнями и перьями причёски сменились на «простые» греческие и этрусские. Казалось, всё теперь открыто взору мужчин. Что-то, так же как и тысячелетия тому назад, должно было нашёптывать почти неслышное «я тебя хочу…»: взгляд, динамика жеста и нечто, что люди не знают, как назвать, но, вероятнее всего, это запах. Он может быть совсем неуловим, а может явственно ощущаться и привлекать или отвергать. Ведь в давней игре «узнай меня» козырной туз всегда был у парфюмерии.

Прекрасным и почти эфемерным нимфам начала XIX в. не подошла бы тяжёлая страстность духов галантного века — их должны были сопровождать лёгкие и экзотические ароматы цветов. Дамы теперь благоухали почти неслышно, и их запах, ставший, по словам Алена Корбена, «эхом удивительного единения женщи­ны и цветка», был почти естественным ароматом бело­снежного тела.

Гостиные и будуары наполнились лёгкими и сладкими цветочными ароматами:

Les Larmes de l’Aurore («Слёзы Авроры»), L’Eau des Belles («Вода красавиц»), Dame Blanche («Белая дама»), и Troubadour («Трубадур»).

Ароматы хранили в дорогих флаконах из опалового стекла, хрусталя и из клуазонне (перегородчатая фран­цузская эмаль). Тогда же неотъемлемым атрибутом том­ных красавиц стали нюхательные соли.

К концу 20-х гг. XIX в. полностью изменилось отноше­ние высшего света к понятию гигиены тела и ароматам, которые оно должно источать. Несмотря на то что в эти­ческом кодексе Бенджамина Франклина (написанном ещё в XVTII в.) из тринадцати пунктов десятый — чистоплот­ность (и только следом за ним идут моральная устойчи­вость и целомудрие), медики весьма неодобрительно от­носились к «неумеренному» использованию воды. Она ещё не воспринималась как необходимость, и врачи, за­нимающиеся гигиеной, считали, что ритм водных про­цедур у женщин должен ограничиваться критическими днями. Очень редкие специалисты советовали принимать ванну чаще одного раза в месяц. Некоторые, как, напри­мер, Делахам, доходили до того, что писали: «Продажнаяженщина страдает бесплодием оттого, что слишком заботит­ся о чистоте своего тела». Именно поэтому главным «очища­ющим удовольствием» оставались душистые лосьоны.

Практически с полным отказом от духов, использование ко­торых вплоть до Третьей республики (1870—1940 гг.) рассмат­ривалось как безвкусица, лосьоны воцарились на Олимпе пар­фюмерии. Создатели запахов всецело переключились на нежные ароматы, соответствующие идеалам и нравам нового века. И од­ним из немногих «дозволенных» запахов женщины стал аро­мат её волос.

Уход за волосами предусматривал расчесывание (иногда щёткой или частым гребнем) и заплетание перед сном в косу. Некоторые рекомендации сводились к протиранию волос от пыли сухим полотенцем или в крайнем случае к мылящемуся ло­сьону, который наносился губкой. Позже, между 1848 и 1875 гг., следуя вкусам эпохи, войдёт в употребление пенящийся лосьон для мытья волос, который можно считать первым шампунем.

Жозефина и Наполеон

Жозефина Бонапарт (Мари Жозеф Роз, в девичестве Гаспар Таше де ля Пажери, в первом браке виконтесса Богарне) родилась и провела свою юность на Антильских островах, на Мартинике. Возможно, именно то, что она была кре­олкой - любовь и огонь всегда были в её сердце, - повлияло, как пишут неко­торые исследователи, на страсть императрицы к цветам и густым, насыщенным ароматам. «В Париже, - пишет о Жозефине историк Имбер де Сент-Аман, -её покои... всегда были убраны цветами, которые меняла каждый день цветоч­ница Бернар... На приобретение редких растений она тратила безумные сум­мы денег. Так, например, за одну только луковицу тюльпана она заплатила 4000 франков».

Жозефине приписывали неуёмную страсть к мускусу и другим «тяжёлым» ароматам. В некоторых источниках её даже называли Мадам Мускус и говорили, что ежегодно она тратила целое состояние на продукцию своих любимых пар­фюмеров - Любена и Убигана. Существовала легенда, что её комната в Маль-мезонедотого пропиталась ароматами мускуса, циветты, ванили и серой амб­ры, что они не выветрились и 70 лет спустя.

Однако как могла любимая женщина императора так невнимательно отно­ситься к своему супругу, заставляя его постоянно вдыхать ароматы густых пря­ностей, к которым Наполеон относился крайне неодобрительно? Писали, что ему неоднократно приходилось покидать спальню Жозефины из-за невыноси­мой духоты. Иногда приводят также эпизод, относящийся к 1810 г.: «...Когда брак Жозефины и Наполеона был расторгнут, она в отместку бывшему супругу наду­шила дворцовые апартаменты мускусом, который Наполеон не переносил».

Надо сказать, что сам император относился к духам отнюдь неоднозначно. Если он и не испытывал восторга перед экзотическими пристрастиями своей жены, то, как ни странно, питал невероятную страсть к одеколону. Продукция Жана Мари Фарины скупалась императорским двором в невероятном количест­ве. Рассказывали, что в месяц Наполеон расходовал до 60 флаконов. Фарина даже сотворил для венценосной особы специальный цилиндрический флакон, который Бонапарт носил за отворотом сапога.

Дистилляция

Основную часть лосьонов получали путём дистилляции. Известный с глубокой древности, в XIX столетии этот метод представлял собой перегонку жидкости (или отгонку с водяным паром) с целью получения концентрированного раствора. В специальный сосуд клали то сырьё, из которого было необходимо получить эфирное масло: лепестки роз, жасмина и других цветов, травы, мхи, кусочки ароматической древесины. Всё это заливали водой и нагревали, благодаря чему жидкость испарялась и оседала на стенках перегонной трубы. Ароматический конденсат стекал в специальный сосуд, где содержащаяся в нём вода опуска­лась вниз, а масло всплывало на поверхность. В XIX в. именно эта вода, насыщенная душистыми ароматами, использовалась парфюмерами, поскольку главным требованием общества тех лет была гигиена и ника­ких сильных ароматов. Хотя, бесспорно, более ценным компонентом является эфирное масло. Издистилляци-онной воды его можно выделить повторной перегон­кой или поглощением активированным углем.

Классический метод дистилляции имел один су­щественный недостаток: растения сваривались в горя­чей воде. Из-за этого они меняли свои свойства, что естественным образом приводило к ухудшению пар­фюмерного качества масла. Поэтому для получения эфирной эссенции лучшего качества лепестки (или другое растительное сырьё) стали выкладывать на приспособление, напоминающее сито. Пар, проплыва­ющий через душистости, насыщался ими и оседал, как и в первом случае, ароматическими капельками в пе­регонной трубе. Преимущество отгонки с водяным па­ром заключается в том, что она проходит при темпера­туре несколько ниже 100 "С, что практически не влияет на качество большинства эфирных масел.

Лосьоны имели важное пре­имущество перед одеколоном — они не сушили кожу, а в зависи­мости от добавок даже увлажняли и стимулировали её. Модный ког­да-то в XVIII в. туалетный уксус всё ещё изготовлялся аптекарями, но уже только для целей дезин­фекции — его приторно-кислая нота окончательно утратила по­пулярность. Скромные же, слов­но взмах крыльев маленьких пти­чек, запахи фиалки, резеды, чуть горьковатые ноты туберозы или освежающие цитрусовые арома­ты лосьонов отражали представ­ления общества о целомудрии, безгрешности и чистоте. Ник­то уже не нес за собой аромат,

как шлейф, — всё было лишь мимолётным дуновением. Те места на теле, где раньше специально оставляли капельки духов, стали абсолютно нейтральны благодаря лосьонам, подчёркивающим стыдливость и прячущим естественные запахи выделений кожи. Казалось, что дамы лишились гормонального цикла и потовых желёз. Зато считалось очень привлекательным пропитать аро­матом дорогой кружевной платочек, который постоянно держа­ли в руке или клали рядом с собой на столик. Душили также всё, что хоть как-то могло заинтересовать противоположный пол: шёлковые бальные туфельки, пояс от платья, бельё и кружевные манишки, письма, записочки и шкатулочки для бумаг... Однако как бы вкусы эпохи не отвергали саму мысль о чувственных ароматах — тайных спутниках порока, культура мед­ленно, но неумолимо, не отказываясь от доктри­ны буржуазной опрятности, будет постепенно возвращаться к ароматам более насыщенным и откровенным.

В 1724 г. утвердились статусы парфюмеров Грасса. Благодаря благоухающим плантациям жасмина, роз и апельсиновых деревьев вокруг города искусство составления ароматов стало основным занятием его жителей. В то же времяв обиход вошёл современный перегонный аппа­рат, и в период с 1770 по 1900 г. в Грассе возник ряд крупных компаний, имена которых вошли в исто­рию индустриализации парфюмерного дела: Chins (1768 г.), L. Т. Piver (1774 г.), Lander (1795 г.), Roure-Bertrand-Dupont (1820 г.), Sozio (1840 г.), Robertet (1850 г.), Payant-Bertrand (1854 г.).

Тогда же, в первой трети XIX в., появилось ещё одно имя, давшее начало одной из величайших динас­тий парфюмеров: в 1828 г. молодой врач и химик по имени Пьер Франсуа Паскаль Герлен открыл на улице Риволи лавку, где стал продавать пудры и духи собственного производства. История Дома Герлена не просто не­разрывно связана с историей парфюмерии — она во многом определила культуру создания ароматов.

В 1832 г. в Париже англичанин Чарлз Фредерик Ворт начал работать как современный модельер, закладывая основы того, что потом назовут «от кутюр». Под маркой Дома Ворта начали производиться духи. Этот прин­цип и сегодня лежит в основе всех Домов высокой моды — диктовать не толь­ко фасон костюма, но и запах.

БАРХАТНЫЙ АРОМАТ ШОКОЛАДА

Начавшееся на рубеже XIX в. противление духам продолжалось и во второй его половине. Буржуазия, стремясь подражать аристократии, следовала кодексу элегантности с присущим ему непринуждённым и изящным благоуханием. В обществе благоденствие и процветание ассоциировались с опрятным костюмом и едва уловимым запахом от чугунного утюга на углях и должны были сопровождаться почти неслышными ароматами пряностей и душистых растений, которыми традиционно перекладывали бельё в комодах. До самого конца XIX столетия ароматы животного происхождения решительно отвергаются и медиками, и самой публикой, видящей в них «запах разложения» и даже поводы к психическим расстройствам.

К 1860 г. предназначенный для отдушки носовых платков и прочих «Изящных и воздушных» мелочей набор «целомудренных» лосьонов оставался незыблемым и состоял из весьма простых композиций, включавших розу, жасмин, цветы флёрдоранжа, фиалку, туберозу и кассию (субтропическое растение, которое применялось и в медицине под названием « александрийский лист» и служило слабительным средством). Уделом парфюмеров оставалось раскладывание каждый раз нового пасьянса из достаточно ограниченного перечня ароматов, однако, несмотря на это, парфюмерная продукция пользовались непременным спросом. Так, например, были очень популярны лосьоны-эмульсии, питающие и тонизирующие кожу, а также твёрдые помады, используемые для тела, - в них иногда добавляли ароматы нарцисса и его разновидностей.

Время шло, и словно из глубокой тени, из небытия отвергнутые чувственные ароматы неслышно проскальзывали в гостиные и будуары. Просыпались вкрадчивые аккорды восточных пряностей, для того чтобы оживить бестелесный мир модных тогда запахов. Парфюмерия осторожно приподнимала маску; её оркестр ещё молчал, но нежная мелодия цветочных лосьонов уже была нарушена – в гостинвх воцарился запах горячего шоколада.